Один за всех, лица не увидать

“Когда речь заходит о том, как человек стал доминантным видом на планете, достигнув численности более 7 млрд, упор обычно делается на межвидовую конкуренцию. Принято считать, что наши предки занимали территории, вытесняя другие виды, включая своих родичей неандертальцев, и истребляя крупных хищников. Мы якобы покорили природу с зубами и когтями, обагренными кровью.

Однако маловероятно, что все было именно так. Наши прародители были слишком мелкими и уязвимыми, чтобы главенствовать в саванне. Им приходилось жить в постоянном страхе перед охотящимися стаями гиен, десятком видов крупных кошек и другими опасными животными. Своим успехом люди обязаны скорее способности к взаимопомощи, чем силе.

Наша склонность к взаимопомощи имеет глубокие эволюционные корни. Однако только люди организуются в группы, способные совершать поразительные подвиги, Только у людей существует сложная мораль с упором на ответственность перед другими, опирающаяся на репутацию и наказание. И иногда мы совершаем невероятные поступки, опровергающие представление о человеке как о существе, действующем исключительно из эгоистичных побуждений.

Вот, например, что произошло в этом году на одной из станций метро в Вашингтоне. С платформы на пути случайно упала инвалидная коляска с человеком. Тут же несколько пассажиров, стоявших рядом, спрыгнули на пути и подняли инвалида и его коляску обратно на платформу до прибытия очередного поезда. Еще более драматичное событие произошло в метро Нью-Йорка в 2007 г., когда 60-летний рабочий-строитель Уэсли Отри (Wesley Autrey) спас человека, который упал на пути перед приближающимся поездом. Вытаскивать того уже не было времени, и Отри спрыгнул на пути, навалился на упавшего и держал его прижатым, пока над ними проезжали пять вагонов. Позднее он говорил, что не видит в своем поступке ничего необычного: «не чувствую. что совершил что-то выдающееся».

Его поступок поистине можно назвать героическим. Но что побудило Уэсли Отри подвергнуть опасности свою собственную жизнь ради спасения незнакомого человека в метро? Чтобы ответить на этот вопрос и понять, как мы пришли к другим видам взаимопомощи, нужно сначала изучить подобное поведение наших эволюционных сородичей, в частности самых близких из них: шимпанзе и бонобо.

Взаимопомощь среди приматов

Из окна своего кабинета в Национальном центре исследования приматов им. Роберта Йеркса и постоянно наблюдаю яркие примеры бескорыстной взаимопомощи среди этих животных. Окно выходит на большой огороженный луг, где стареющая самка шимпанзе по имени Пеони проводит свои дни среди других шимпанзе. Когда ее артрит обостряется, ей становится трудно ходить и куда-либо взбираться. Но когда она, злясь и пыхтя, пытается вскарабкаться наверх, к ней может подойти не родственная ей более молодая самка и подтолкнуть под зад, чтобы помочь. Мы видели также, что более молодые самки приносят воду Пеони которой трудно передвигаться. Когда она встает и направляется в сторону поилки, другие самки бегут вперед, набирают воду в свой рот, а лотом выливают ее в открытый в ожидании рот Пеони.

В ходе множества новейших исследований взаимопомощь среди приматов была подробно задокументирована, что позволило сделать три важных вывода.

Во-первых, для взаимопомощи не обязательны родственные связи. Хотя эти животные чтят родственные связи, их взаимодействие и взаимопомощь не ограничиваются семейным кругом. Образцы ДНК, извлеченные из испражнений шимпанзе в лесах Африки, позволили полевым работникам определить, какие шимпанзе охотятся и передвигаются совместно. В большинство таких групп входят особи, не состоящие в родстве, Приятели ухаживают за шерстью друг друга, предупреждают друг друга о присутствии хищников и делятся пищей. Мы знаем, что так же ведут себя и бонобо.

Во-вторых, взаимопомощь часто основывается на взаимной симпатии. Эксперименты показали, что шимпанзе помнят сделанное им добро. В одном исследовании изучался взаимный уход за шерстью перед утренней кормежкой в группе живущих в неволе шимпанзе. При выдаче поддающегося разделению корма, например арбузов, немногих счастливчиков» которым они достались, окружали хнычущие попрошайки с протянутыми руками. Оказалось, что чаще получали долю те, кто до кормежки ухаживал за обладателем пищи.

В-третьих, стимулом к взаимопомощи может быть сочувствие, свойственное всем млекопитающим от грызунов до приматов. Мы чувствуем, когда другие в чем-либо нуждаются, испытывают боль или страдание. Сочувствие порождает эмоции» которые побуждают нас оказать помощь. Сегодня ученые убеждены, что приматы, в частности, идут в этом отношении дальше и заботятся о благополучии друг друга. В типичном эксперименте двух обезьян, одной из которых предлагалось выбирать фишки разных цветов, размещали рядом. При этом за выбор одного цвета вознаграждение получала только та обезьяна, которая сделала этот выбор, а за выбор другого вознаграждение получали обе обезьяны. После нескольких предложений выбора обезьяна начинала чаще всего выбирать тот цвет, который давал вознаграждение обеим. Это предпочтение основывалось явно не на страхе перед другой обезьяной, поскольку наиболее щедрыми оказывались доминантные особи, у которых не было причин кого-то бояться.

В каких-то случаях, вроде описанного выше эксперимента, эта забота о других приматам ничего не стоила, но иногда обезьяны помогали друг другу и ценой значительных потерь, например отдавая половину выделенной им пищи. Известно, что на воле шимпанзе принимают детенышей-сирот и защищают друг друга от леопардов, а это весьма дорогие виды альтруизма.

Более глубокие корни взаимопомощи

Эта склонность приматов к проявлению заботы развилась, вероятно, из потребности всех млекопитающих в материнской опеке. Матери что мышат, что слоненка необходимо реагировать на Сигналы голода, боли или страха своих детенышей, иначе те могут погибнуть. Эта чувствительность (и обеспечивающие ее невральные и гормональные процессы) была впоследствии перенесена на другие отношения, что способствовало укреплению эмоциональных связей, сочувствия и взаимопомощи в более крупных сообществах.

Взаимопомощь дает значительные преимущества, поэтому неудивительно, что она была усвоена таким образом. Ее наиболее распространенная в животном мире форма известна под названием взаимовыгодной. Такое широкое ее распространение обусловлено, вероятно, тем, что она дает непосредственный результат, например обеспечивает пищу или защиту от хищников, Она характеризуется совместными действиями, направленными к достижению очевидной цели, которая полезна всем: например, когда гиены сообща притаскивают тело антилопы гну, или когда десяток пеликанов, встав полукругом, вместе гонят ногами рыбу в мелком озере, что позволяет им всем наполнить добычей клювные мешки. Подобная взаимопомощь опирается на хорошо скоординированные действия и совместное использование их результатов.

Такой вид взаимопомощи может породить и более тонкие виды взаимодействия, например дележ добычи. Если бы все добытое доставалось одной гиене или одному пеликану, система бы погибла. Ее выживание зависит от распределения. Именно этим объясняется, что и люди, и животные столь тонко чувствительны к справедливости распределения. Эксперименты показывают, что обезьяны, собаки и некоторые общественные птицы отказываются от вознаграждения меньшего, чем то, которое досталось их сотоварищам, выполнявшим те же задачи. Шимпанзе и люди идут еще дальше, ограничивая свою долю в общей добыче, чтобы не обидеть других. Своим чувством справедливости мы обязаны долгой истории взаимовыгодной взаимопомощи.

Люди показывают яркие примеры того, как распределение связано с выживанием. Китобои из индонезийской деревни Ламалера рыщут по океану на больших лодках, с которых десяток человек добывают китов буквально голыми руками. Китобои гребут к киту, гарпунер вскакивает ему на спину и вонзает ему в тело свое оружие, после чего люди держатся вблизи кита до тех пор, пока этот гигант не умрет от потери крови. Поскольку с этим опасным для жизни промыслом связаны целые семьи, главы которых буквально находятся в одной лодке, дележу богатой добычи уделяется очень большое внимание. Неудивительно поэтому, что ламалерцы — чемпионы по справедливости распределения, оцениваемой учеными с помощью игры «Ультиматум», в которой измеряются предпочтения в отношении равноценных предложений. В обществах с большей самообеспеченностью, например в тех, где каждая семья обрабатывает собственный участок земли, равенство не столь важно.

Одно из часто упоминаемых отличий человека от других приматов состоит в том, что человек— единственный вид, способный взаимодействовать с чужаками. Хотя наша готовность к взаимопомощи зависит от обстоятельств (мы можем и убить того, кто не принадлежит нашему сообществу), соперничество у приматов происходит преимущественно между группами. То, как человеческие сообщества позволяют чужакам передвигаться по своим территориям, делятся с ними пищей или объединяются в борьбе с общими врагами, нетипично для приматов.

Однако такая открытость может иметь и не эволюционное объяснение, на котором настаивают некоторые. Вероятнее всего, взаимопомощь с чужаками представляет собой распространение тенденций, сформировавшихся в связи с внутригрупповыми отношениями. Применение имеющихся способностей вне их первоначального контекста нередко встречается и у животных.

Например, детеныши приматов используют руки (сформировавшиеся входе эволюции как инструмент для лазания) для того, чтобы прицепляться к матерям. Опыты с капуцинами и бонобо показали, что эти обезьяны способны проявлять взаимную привязанность и делиться пищей. Это значит, что потенциал для взаимопомощи с чужаками имеется и у других видов, даже если ситуации, побуждающие к такой взаимопомощи, в природе встречаются редко.

И все же мы, возможно, поистине не имеем аналогов в одном, а именно в высокий степени организации нашей взаимопомощи. Мы способны создавать иерархические структуры сотрудничества, позволяющие осуществлять проекты такой сложности и масштаба, какие в природе не встречаются. В качестве примеров можно указать террасные рисовые чеки в дельте Меконга или создание Большого адронного коллайдера в CERN.

В животном мире взаимопомощь в большинстве случаев самоорганизуется таким образом, что отдельные особи играют определенные роли в соответствии со своими способностями и представляющимися им возможностями. Иногда животные распределяют роли и тесно взаимодействуют. Примером могут служить согласованные действия китов-косаток для создания волны, которая смывает тюленя с льдины, или случаи, когда несколько шимпанзе образуют группу предводителей-гуртовщиков, чтобы провести стадо обезьян через лес, так, словно они заранее согласовали свои роли. Мы не знаем, как они при этом делятся друг с другом своими намерениями и целями и согласуют их, но не похоже, чтобы всем этим руководили сверху какие-то организаторы, как это делается у людей.

Кроме того, люди располагают средствами укрепления сотрудничества, которые у других животных не задокументированы. Посредством многократных взаимодействий мы создаем себе репутацию надежного или плохого друга и можем даже быть наказаны, если наши усилия не принесли успеха. Кроме того, возможность понести наказание предостерегает людей от нечестных поступков. В условиях лабораторного эксперимента люди наказывали халявщиков даже ценой причинения ущерба себе самим, и в долгосрочной перспективе такая практика должна способствовать укреплению сотрудничества в популяции. По вопросу о том, насколько типичны такие наказания в реальной жизни, идет много споров. Но что мы точно знаем, так это то, что наши нравственные системы включают в себя ожидание взаимопомощи и что мы крайне чувствительны к общественному мнению. В одном эксперименте люди давали больше денег на благие цели, когда на стене перед их глазами была изображена пара глаз. Чувство того, что за нами наблюдают, заставляет нас заботиться о своей репутации.

Эта забота о репутации могла быть той первичной связкой, которая позволила первым Homo sapiens объединяться во все более крупные сообщества. В течение большей части предыстории человечества наши предки вели кочевой образ жизни, похожий на образ жизни сегодняшних охотников-собирателей. Эти наши современники демонстрируют резерв мирного сосуществования сообществ и обменов между ними, что дает основания полагать, что и первые Homo sapiens обладали таким потенциалом.

Я не отрицаю нашей склонности к агрессии и жестокости, но убежден, что именно готовность к взаимопомощи позволила нам пройти тот огромный путь, который мы проделали. На основе черт и склонностей, развившихся в ходе эволюции у «дочеловеческих» приматов, мы смогли сформировать свои сообщества в сложные сети индивидов, сотрудничающих друг с другом всеми возможными путями и способами”.

Франс де Вааль

«В мире науки» № 11, 2014. Стр. 46-49.