Они не слышат там и не звона-то колокольного…

В славянских верованиях и фольклоре отсутствие колокольного звона, как, впрочем, и некоторых других звуков и голосов, принадлежащих человеку и его «культурному» окружению, репрезентирует «тот» свет. По карпатским поверьям, нечистая сила обычно опасна человеку лишь по ночам, но с первым криком петуха и ударом колокола она исчезает; однако если человек оказывался там, где не слышно колокольного звона и петушиного крика, то нечистая сила имела над ним безраздельную власть в любое время суток. В славянских заговорах болезни и «уроки» отсылают в «никуда», где не кричит петух, не блеют овцы, не поют девушки, не звонят колокола и т. п., ср., например, в украинском заговоре от золотухи: «Золотниче, золотниче, добрий чоловiче! <…> Iди на Чорне море, там, де нiхто не ходить, де кури не запiвають, де люди не зачувають, де дзвони не задзвонюють, де голос не заносять». Ещё одно общее место славянских заговоров – невосприимчивость умерших ко всему тому, что происходит на земле, в том числе и к колокольному звону (которая в силу магической ассоциации переносится на больного или страдающего), как в русском заговоре от тоски: «И как сей мертвец (имя рек) отстал сего света и от колокольного звону, и от пения церковного, и от мира крещённого, и не чует, и не слышит на своём сердце ни тоски, ни сухоты, ни злыя женския красоты…». К умершим в мифопоэтическом смысле принадлежат и рекруты, волею судеб отторгнутые от родного дома и заброшенные в чужой мир, где их чувственным ощущениям был недоступен мир людей, ср. в рекрутском причитании: «Что позагнаны удалы головушки, Во чужую-то дальнюю сторонушку <…> Они не слышат там и не звона-то колокольного…».

Молчание колокола также отмечало время, когда на земле присутствовали души умерших, а местом их пребывания становилась пустующая по ночам церковь или колокольня. Сербы Дубровника рассказывали о человеке, услышавшем ночью колокольный звон: он отправился в церковь якобы к заутрене, но обнаружил, что в церкви все не так, как обычно: у священника и у прихожан были лица без носа, а свеча, которую дали ему в руки, наутро оказалась костью мертвеца.

Более других сфер жизни с колокольным звоном была связана область смерти. Как только человек умирал, его родственники шли в церковь, чтобы заплатить за поминальный звон по умершему. Иногда в колокол били и сами родственники. По умершей женщине обычно ударяли дважды, а смерть мужчины оглашалась тремя ударами. Если же покойник был богат, то звонить по нему могли и целый час. Существовали различные виды проводного звона. У далматинцев на острове Брач удары большого колокола извещали о смерти мужчины, а малого — о смерти женщины.

Т. А. Агапкина. Вещь, образ, символ: колокола и колокольный звон в традиционной культуре славян