ВИРХОВ (Virchow), Рудольф (1821—1902), выдающийся ученый, патолог и антрополог, а также общественный и политический деятель.
Род. в маленьком городке Пруссии Шифельбейне в купеческой семье. В 1843, окончив Берлинский медицинский ин-т, поступил на место помощника прозектора больницы Charité, в Берлине, в 1846 занял там должность прозектора. В первые же три года дал ряд работ, имеющих характер крупных научных открытий (о свертывании крови, о белокровии, о закупорке артерий, о воспалении артерий, о патологических пигментациях). Эти исследования, обоснованные фактическими наблюдениями, сделали для В. очевидной несостоятельность господствовавших в то время чисто спекулятивных взглядов на сущность болезней; в 1845 на торжественном заседании в медицинском ин-те он выступил с речью, в к-рой выдвинул необходимость и правильность механической точки зрения для объяснения как нормальных, так и патологических процессов в организме, а в следующем году обрушился с сокрушающей критикой на книгу патолога Рокитанского, возглавлявшего доминировавшее в то время гуморальное направление в патологии (см. Гуморальная патология). Эти «революционные» научные выступления юного В. создали нерасположение к нему кадровых ученых и администрации; его научные взгляды были признаны «угрожающими общественному порядку». Все же в 1847 В. получил доцентуру в Берлинском ун-те. В этом же году он, совместно с Рейнгардтом, основал знаменитый «Архив Патологической Анатомии, Физиологии и Клинической Медицины» («Archiv für pathologische Anatomie und Physiologie und für klinische Medizin»), к-рый без перерыва выходит до наст. времени (известен под названием «Вирховского Архива»). В 1848 Вирхов поехал в Верх. Силезию для изучения свирепствовавшего там тифа; В. установил, что основой распространения тифа являлись голод и тяжелые социальные условия, в к-рых жило крестьянское и рабочее население. Ряд соответствующих отчетов и статей В. с откровенно выраженными требованиями к правительству об улучшении положения рабочих сделал В. в глазах прусского правительства явно неблагонадежным, и ему было предложено покинуть Берлин; В. переехал в Вюрцбург, куда был приглашен на кафедру патологической анатомии. Здесь он продолжал неутомимо работать и выпустил ряд трудов о туберкулезе, холере, сыпном тифе, раке, амилоидном перерождении, воспалении, рахите и мн. др.
Все эти работы являются как бы подготовкой, фундаментом для грандиозного по своему значению шага — создания так наз. «целлюлярной (клеточной) патологии». В 1855 В. выступает в своем «Архиве» со статьей под заглавием: «Целлюлярная патология», а в 1858 выпускает книгу «Лекции врачам по целлюлярной патологии», составившую I том его большого сочинения «Лекции по патологии». В этих замечательных работах В. выдвинул два основных положения, имевших громадное значение уже потому, что они в корне разрушали господствовавшие в то время взгляды: 1) относительно образования клеток организма В. доказал, что никакого самопроизвольного образования клеток из неорганизованной массы («бластемы») нет; клетки могут образоваться лишь из других клеток путем их деления; это положение было выражено В. в догме: «каждая клетка происходит от другой клетки» («omnis cellula e cellula»); 2) основой всякого патологического процесса, всякой болезни является изменение клеток, нарушение их жизнедеятельности; болезнь, по определению В., не есть что-либо чуждое организму; это та же жизнь клеток, но при измененных условиях их существования, являющихся результатом того или иного раздражения клеток; на большом количестве конкретных примеров В. доказал правильность этих положений, утвердив догму: «вся патология есть патология клетки». Клеточная патология В., после кратковременного сдержанного отношения к ней со стороны нек-рых ученых, получила всеобщее признание; она совершенно перестроила взгляды на сущность болезненных процессов и создала в медицине целый период, называемый «целлюлярным». В частности, в последующие годы она послужила базой для пышного расцвета патологической физиологии и патологической анатомии, этих краеугольных камней современной медицины, занявших благодаря В. почетное место среди биологических дисциплин. И вплоть до наст. времени, несмотря на то, что достижения физической и коллоидной химии вызвали известный отход от вирховского фиксирования внимания лишь на клетке, все же патология в значительной степени остается вирховской клеточной патологией.
В 1856 В., в ореоле своей научной славы, являясь уже общепризнанным авторитетом, возвратился в Берлин, где для него была основана новая кафедра патологической анатомии и создан специальный патологический институт. В дальнейшем В. выпустил ряд замечательных исследований по сифилису, проказе, опухолям, о животных и растительных паразитах, эхинококке, трихинозе, об инфекционных болезнях и мн. др., а также ряд статей по философии естествознания и по педагогике. К этому же периоду относится создание В. методики вскрытий и плана преподавания патологической анатомии, сохраняющих свое значение и в наст. время. В своем Берлинском патологическом институте В. организовал единственный в мире по количеству препаратов (23 тыс.) музей. Антропологией В. стал заниматься еще в ранние годы, изучая форму черепов, при чем первый наметил здесь ряд определенных типов. В дальнейшем он перешел к археологическим раскопкам, производя их как в Германии, так и в др. странах. Вместе со Шлиманом он участвовал в раскопках Трои, а позднее с ним же посетил Египет, Нубию, Пелопоннес, при чем много труда посвятил исследованию мумий. В результате своих археологических исследований, В. напечатал ряд специальных статей (об урнах, курганах, бронзовом периоде, свайных постройках, развалинах Трои, мумиях и др.).
Свою общественно-политическую деятельность В. начал еще в 1848 в связи с посещением Верхней Силезии (см. выше). По возвращении в Берлин, он снова выступает на поприще общественной медицины и санитарии, особенно с 1859, когда он был избран в муниципальное управление Берлина. В этом периоде, благодаря его неутомимой энергии и активной деятельности, ему удалось добиться значительного улучшения санитарн. состояния Берлина и др. городов Германии, а также проведения ряда санитарно-гигиенических мероприятий в больницах и школах. К этому же времени относятся статьи Вирхова о канализации, об очистке Берлина, об учреждениях здравоохранения в Берлине и др. Почти с момента возвращения в Берлин Вирхов состоял членом прусского ландтага (в партии прогрессистов, а затем — свободомыслящих), а с 1880 по 93 — и рейхстага.
Главные труды: В. напечатал более 1.000 статей и книг, многие из к-рых имеются на рус. яз. (см. «Virchow's Bibliographie», herausg. von Schwalbe, Berlin, 1901) — Handbuch der speziellen Pathologie und Therapie, 1854—62 (совместно с другими нем. учеными);
Gesammelte Abhandlungen zur wissenschaftlichen Medizin, 1856; Untersuchungen über die Entwicklung des Schädelgrundes, 1857; Vorlesungen über Pathologie (I В. — Zellular-Pathologie, 1858, 4 Aufl., 1871, рус. пер., 2 тт., M., 1865; II—VI B-de — Die krankhaften Geschwülste, 1863—67, рус. пер., 2 тт., СПБ, 1867—1868); Über die Natur der konstitutionell-syphilitischen Affektionen, 1859; Vier Reden über Leben und Kranksein, 1862 (рус. пер., СПБ, 1866); Ober den Hunger-Typhus, 1868; Gesammelte Abhandlungen aus dem Gebiete der öffentlichen Medizin und Seuchenlehre, 2 B-de, 1879; Beiträge zur physischen Anthropologie der Deutschen, 1876; Zur Landeskunde der Troas, 1880; Alttrojanische Gräber und Schädel, 1882; Reinigung und Entwässerung Berlins, 1870—79 (рус. пер., M., 1879); Goethe als Naturforscher, 1861 (рус. пер., СПБ, 1862).
Лит.: Лучше всего личность В. и его заслуги выступают в статьях 235 тома «Вирховского Архива» («Virchow's Archiv»), вышедшего в 1921 по случаю 100-летия со дня рождения В.; см. также С а х а р о в Р. П., Рудольф Вирхов и рус. медицина (к 100-летию со дня рождения), М., 1922.
А. Абрикосов.
Наряду с огромной положительной ролью В. в его научной и общественной деятельности приходится отметить и ряд теневых сторон. К ним, в первую очередь, относятся его выступления по вопросу об эволюционной теории. Будучи сначала сторонником ее, он в 70-х гг. занял в отношении к ней резко враждебную позицию, считая ее недоказанной и могущей оказать помощь социалистам в их пропаганде (он пугал при этом примером Парижской Коммуны). Это отрицательное отношение к дарвинизму он высказал особенно открыто в 1877 на собрании Мюнхенского общества естествоиспытателей в знаменитой речи, озаглавленной «Свобода науки в современном государстве». М. пр., в этой речи он решительно восстал против преподавания эволюционной теории в школе. Такую же отрицательную позицию он занял и в вопросе о самопроизвольном зарождении, хотя тут же признавал, что, отвергая последнее, приходится стать на точку зрения творческого акта, к-рой он также не принимал. Венцом этой реакционной речи явился компромисс с церковью, с к-рой он прежде боролся. Речь эта вызвала восторженный отзыв со стороны всей клерикальной прессы и протест свободомыслящих слоев. Дарвин высказался по поводу ее следующим образом: «Поведение В. недобросовестно, и я надеюсь, что в один прекрасный день он сознает это, и ему станет стыдно». С горячей отповедью В-у выступил в печати Геккель (статья «Свобода науки и свобода преподавания»). Блестяще разбив все доводы В., он, в ответ на лозунг последнего «Restringamur» (ограничим себя) и на знаменитое «Ignorabimus» Дюбуа-Реймона, произнесенное за неск. лет до того, бросил лозунг «Impavidi progrediamur» (без страха пойдем вперед). С момента этой знаменитой речи и до самой своей смерти В. ожесточенно выступал против эволюционной теории, ставши, таким образом, рупором реакции и клерикализма (не следует забывать, что все это происходило в период действия закона против социалистов).
Столь же реакционна была роль В. и в антропологии: во всех сколько-нибудь значительных остатках ископаемого человека, указывавших на родство человека с приматами (неандертальский человек, 1856; питекантроп, 1891), В. всегда стремился отыскать патологические изменения, обусловленные, якобы, нездоровыми условиями пещерной жизни, и этим ослаблял доводы тех ученых (Швальбе и др.), к-рые доказывали трансформационное происхождение человека. Задачи антропологии он суживал почти исключительно рамками антропометрии, чем (при всех его заслугах в этой области) значительно затормазил дальнейший прогресс этой науки и, в частности, антропогении. Наконец, резкий поворот вправо и определенное сближение с реакционным прусским правительством намечается с конца 70-х гг. и в его политической деятельности. — Цельного мировоззрения у В. не было: он был эклектиком с значительным преобладанием в его взглядах элементов позитивизма и агностицизма.
Лит.: Г е к к е л ь Э., Борьба за идею развития, M., 1907; M e h r i n g F., Forckenberg u. Virchow, «Die Neue Zeit», В. I, №4, 1891—92; S u d h o f f К., R. Virchow und die deutschen Naturforscherversammlungen, Lpz., 1922.
С. Левит.
(Б. С. Э.; т. XI, 1930; с. 208—212)