На Пасху, как почти все знают, христиане празднуют смерть и воскресение Иисуса и размышляют об этом.
Воскресение Иисуса является основополагающим моментом в христианской истории, ставший частью Символа веры, но также является образцом надежды для всех тех, кто умер. Даже если мы не склонны размышлять об этом, основная доктрина гласит, что в конце времен Бог воскресит людей из мертвых, восстановит их тела и призовет верующих на небесах для вечного блаженства. Но как это будет выглядеть? Или, как сказал бы апостол Павел: «В каком теле они придут?» (1 Кор 15:35). Каждому потребуется восстановление тела, но в каком возрасте мы будем? Будем ли мы в том возрасте, в котором мы были в момент смерти, или в том возрасте, когда у нас было больше здоровья и мы были наиболее привлекательными? Можем ли мы улучшить себя так, чтобы стать выше? Ниже? С депиляцией? На 9 кг легче?
Новый Завет, безусловно, это то место, с которого нужно начинать. В своем классическом выссказывании о воскресении Павел в 1 Кор 15 пишет, что, хотя «плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия», тление облечется в нетление. Существует как непрерывность, так и разрыв между тем, кто мы сейчас, и тем, кем мы будем в Судный день. Хотя он никогда не говорит о совершенстве, последующие поколения христиан вычитали в его словах идею о том, что воскресшие тела являются совершенными телами, а затем продолжили приукрашивать эту идею совершенства своими собственными исторически сложившимися представлениями о том, как должно выглядеть совершенство.
Например, изысканные позднеантичные фрески из церкви Сант-Аполлинаре-Нуово в Равенне (Италия) изображают процессию святых на небесах. Святые женщины стоят рядом друг с другом, держа венцы (поочередно красные и зеленые), в их одежде и прическе почти нет никаких различий. Женщины безучастно смотрят на прихожан, их одинаковые лица отражают бесхарактерную однородность, иначе понимаемую как блаженное спокойствие святости. Над их головами имена мучениц — Юстина, Перпетуя, Фелицитата — служат единственными знаками их индивидуальности. Без этих древних имен невозможно будет отличить мучениц; все они бледны, невыразительны и светловолосы. Согласно традиционному взгляду, в жизни Перпетуя была тунисской аристократкой, которая стала андрогинным гладиатором, а Фелицитата была рабыней. После смерти их увековечили как небесных Степфордских жен, их цвет кожи бледный из-за римских представлений о том, что бледность — это аристократическая красота. Их личные истории и личности были стерты и вытеснены особым пониманием красоты и совершенства. Верите ли вы в воскресение или нет, легко увидеть, как эти представления о небесной однородности наносят вред тем, кого вынудили стать белолицым, и наносят вред тем, кто еще не похож на этот идеал.
В истории интерпретации размытые и неоднозначные утверждения Павла о теле, которое восстанет в «славе» по воскресении, оказали большое влияние, но в Новом Завете есть и другие отрывки, которые подрывают понятия «телесного совершенства», заложенные в наших представлениях о небесах. В Мк 9:43-48 Иисус наставляет последователей, что если их рука, нога или глаз соблазняет их, то они должны отсечь их, ибо лучше войти в Царство Божье с одной рукой, одной ногой или одним глазом, чем быть брошенным в геенну целым и гореть вечно. Иисус не говорит, что как только люди попадут на небеса, они будут исцелены. Вся сила этого отрывка (является ли это метафорой или буквальным предписанием для читателей) основывается на идее неизменности физических недостатков в загробной жизни. Мы могли бы предположить, что одноногий человек будет иметь ограниченные возможности на небесах, но это означало бы, что будет слишком много предположений о специфики царства, управляемого божественными метафизическими правилами. Нет никаких оснований предполагать, как Августин позже признает в своем «Граде Божьем», что слепой человек будет иметь ограниченные возможности на небесах. Это всего лишь ряд предположений о том, что делает нас теми, кто мы есть, в сочетании с культурно-обусловленным пониманием «совершенства», которое заставляет нас думать, что инвалидность будет искоренена на небесах.
Возможно, самым важным отрывком для размышлений о воскресении является «главное событие»: воскресение самого Иисуса. После появления Иисуса перед учениками Фома (который не присутствовал) заявляет, что он не поверит, что Иисус воскрес, пока не вложит свой палец в его раны на руках и боку. Это смелая и несколько наглая просьба, но она также подводит нас к важности покрытого шрамами и израненного тела Иисуса. Как утверждала покойный теолог-инвалид Нэнси Айсленд, не лицо Иисуса и не его простое появление перед учениками идентифицируют его как воскресшего, а шрамы на его коже и рваные сквозные отверстия на его теле. В соответствии с древнегреческим эпосом, в котором шрамы рассматривались как окончательное средство идентификации личности, не телесное совершенство, а его «недостатки» определяют, кем является Иисус.
Воскресение мертвых — это необыкновенная и наводящая на размышления идея, заставляющая нас задуматься о том, кто мы есть, почему тела важны и кем мы хотим быть. Вера в загробную жизнь является продуктом сложного узла исторически переплетенных философских взглядов о природе личности, интерпретации Писания, социально-политических ценностей и культурных идеалов. И эта вера оказывает влияние в настоящем на создание иерархии ценностей относительно типов тел, которые важны. Как ничто другое, описания и изображения воскресения раскрывают больше о наших ценностях, нашей эстетике и вещах, которые мы ценим, но они не раскрывают будущее.
Статья Candida Moss, «On Easter and Resurrection» взята с сайта blog.yalebooks.com и переведена сообществом Библеистика [Biblical studies]
Караваджо. Уверение Фомы. 1600-1602
Фреска из церкви Сант-Аполлинаре-Нуово в Равенне, Италия. VI в.