Писатель Р.
Ю. Бершадский вспоминает встречу с одним из живых героев-панфиловцев Илларионом Романовичем Васильевым:
- Товарищ Васильев, а как вот вы, лично вы, сражались в бою у Дубосеково с танками?
- А я не лично, - неожиданно остро отреагировал Васильев на нелепый вопрос. И повторил: - Не лично. Я вдвоем в окопе был. С Сенгирбаевым. Он все учил меня: "Не спеши, Васильев. Идет танк - пусть идет. Он не в сторону идет - на тебя идет. Значит, все равно он с тобой не разминется, успеешь еще встретиться! Но когда подпустишь его совсем близко - знай, он тут слепой! Вот и бросай в него бутылку из окопа! На броню, в башню!" Три танка мы с Мустафой так зажгли, а перед четвертым его убило. Враз. Охнуть не успел. Ну, я и озверел. Помню, подумал только: "Мустафа, друг, не пропущу их дальше! Никуда!" Выскочил из окопа как был в гимнастерочке - мы с Мустафой шинели еще раньше скинули, чтоб они не мешали нам, - и ка-а-ак ахну последнюю бутылку!..
Васильев замолчал. Чувств у этого человека было больше, чем слов. Следовало и нам проявить хотя бы уважение к его молчанию. Но нас предупредили, что пресс-конференция вот-вот будет закрыта...
- Товарищ Васильев, но вы же говорили, что Сенгирбаев учил вас не выскакивать из окопа, когда на вас идет танк - и правильно учил! Почему же вы все-таки выскочили? Разве не страшно: один на один против такой махины?!
Васильев не то презрительно, не то иронически посмотрел на задававшего вопрос. Затем усмехнулся.
- Кому страшно? Мне страшно? Нет, товарищ капитан, - и тусклый голос его вдруг зазвенел, впервые за всю пресс-конференцию зазвенел металлом, - нет, товарищ капитан, это ему должно было в танке страшно стать, если я против него в одной гимнастерочке не боюсь!!
Это случилось мгновенно: полное превращение человека! И те из нас, чей взор в ту минуту был обращен к листкам блокнота, а не к Васильеву, даже растерялись: когда это произошло, чтобы вместо приметного лишь своей раздражительностью человека вдруг возник, едва он вспомнил эту схватку, легендарный герой - такой, какие существуют лишь в бронзе и мраморе памятников? Он стоял перед нами живой!
Подполковник из наградного отдела деловито поднялся с места.
- На этом мы закончим беседу с товарищами Васильевым и Шемякиным. Ордена Ленина и Золотые Звезды будут вручены им в Панфиловской дивизии, но ваш приезд туда излишен. В дивизии есть своя газета, в ней это и будет отражено. Понятно?...
...На том и обрываются мои записи на пресс-конференции. Больше я ни товарища Васильева, ни товарища Шемякина не видел, убраны ли их имена с надгробья на братской могиле у разъезда Дубосеково, не знаю, но я интересовался их судьбой, и мне сообщили, что оба они по-прежнему, к счастью, живы, вернулись в Среднюю Азию, работают и получают пенсию.
Бершадский, Рудольф Юльевич. Из разных книг. М: Сов.писатель, 1964. С. 471-483.